20250228. Авторитарная Америка. Теория
Вторая часть цикла "Авторитарная Америка". В этот раз - долгожданный детальный разбор как Трампу удалось разрушить демократию в США
В прошлый раз мы говорили о практическом внедрении автократии в США, и практических шагах, предпринятых Трампом чтобы сломать систему противовесов и двигаться к абсолютной власти. Многие часто слыша эти тезисы отмахиваются “мол, да какой путин, о чем ты говоришь?”. Однако, уверяю вас, Трамп – очень и очень послушный и преданный ученик “Владимир Владимировича”, и старательно выполняет почти все предписания российского узурпатора у себя на родине.
На самом деле, на эту тему трудно что-то новое сказать. Авторитаризм и диктатуры изучаются давно и внимательно, еще с 30-х годов 20-го века, и даже труды Ханны Арендт во многом продолжают оставаться “живой классикой” и показывать нам насколько местами одинаково действует любая диктатура в мире. После Brexit и первого срока Трампа, начавшего эрозию демократии, эта тема вернулась в фокус исследователей и мыслителей, которые написали множество годных книг на эту тему и создали много схожих концепций и идей. Наиболее аккуратная, как по мне, и всеобъемлющая является концепция “диктаторов обмана” от Гуриева и Трейсмана. Советую почитать их книгу, увидите крайне много параллелей на их труды.
Здесь же, в обзорном стиле, я постараюсь показать теорию “Авторитарной Америки”. Как Трамп, чутко пользуясь методичками путина и других диктаторов, смог сломать устоявшиеся устои в США и доказать, что даже известная на весь мир “американская система” не есть dictator-proven.
Формирование образа внешнего врага и себя как единого и неповторимого борца против этого врага
Первым делом и первым шагом к установлению абсолютной власти в некогда свободной стране всегда является формирование образа “врага”, против которого необходимо “сплотиться” вокруг лидера и защитника “простого народа”. Трамп появился на политическом горизонте США в первую волну ресентимента blue collars к глобализации и “смене эпох”. Мы ещё отдельно поговорим про этот ресентимент, его корни и то, почему неолиберализм не справился со своей задачей: это тема на целую книгу, может даже больше. Пока для нас главное другое — в сердце “рабочей Америки” середины десятых пылало страстное неприятие “нового мира”. Глобализация, миграция, последствия финансового кризиса, радикальная смена культурных и моральных стандартов — этот огонь Трамп взял в свои руки и провозгласил себя “борцом за народ”.
Так как США в тот момент жили в эпоху абсолютной гегемонии, со «внешними» противниками у Трампа было туговато. Китай уже был на горизонте, и ему “досталось на орехи”, но этого оказалось недостаточно. Поэтому ключевым врагом Трамп сделал либеральный истеблишмент из Вашингтона. Он направил острие ресентимента, острие народного гнева, в самое сердце США, задекларировав разрыв между либеральными “элитами” и “простыми работягами”. То, что ещё несколько лет назад вызвало бы смех, стало реальностью: мультимиллиардер из наследственной семьи миллиардеров провозгласил себя поборником прав простого народа и “анти-элитизма”. Именно тут на сцену вышли deep state, теории заговора и другие элементы, о которых мы поговорим ниже.
При этом Трампу было очень важно стать единственным таким поборником, и для этого он не стеснялся атаковать даже республиканцев, своих коллег и членов собственной команды. Вокруг все дураки, каждый норовит предать народ и его интересы, вступая в сговор с коварными антинародными элитами-кукловодами, и только наш “сияющий во плоти” Царь спасает благих blue collars от полного предательства и мужественно отстаивает их интересы. Для этого в ход идут и “мачизм”, и открытое пренебрежение культурными нормами “высшего сословия”, и бравада своим обывательским сексизмом, изменами, “хватанием меж ног” и прочими “простыми и понятными” вещами для необразованного рабочего класса, уставшего от умников в пиджаках, “оторванных” от их реальности.
Легко заметить, как много здесь аналогий с путиным в РФ, который возглавил ресентимент к унижениям 90-х и построил свою власть на образе “защитника народа”, “мачизме” и противопоставлении себя “боярам”, которые якобы крадут деньги и вредят Родине.
Разрушение института репутации
Однако далеко на одном образе не уедешь. Чтобы установить диктатуру, первым делом необходимо разрушить базис американской демократии — свободу слова и институт репутации. Последний особенно важен. Десятилетиями американская политическая традиция славилась тем, что чтила репутацию, точность и фактичность. Врунов исторически никогда не любили и не подпускали слишком близко к трибуне.
Тут Трамп сделал уникальный ход конём. Он приписал само свойство “честности и репутации” тем самым элитам, которым он противостоит во благо “народа”. А раз контроль над своими словами, институт репутации, фактчекинг и верификация — это атрибут “врага народа”, у Трампа появилась полная индульгенция на пренебрежение этими институциональными нормами, уставами и стандартами современной журналистики.
Отныне всё, что говорит Трамп, автоматически стало правдой, а любой, кто пытается верифицировать его слова, провести фактчекинг или какую-то иную проверку, становится пособником “врага” — идеологически ненавистным неприятелем, которого можно игнорировать.
Используя эту тактику, Трамп с 2016 года системно уничтожает американскую прессу и свободу слова. Провозгласив любые несогласные с ним медиа “fake news”, ангажированными предателями и сговорщиками общих врагов, представителями “глубинного государства”, он методично и системно отвергает любые обвинения во лжи, не испытывая ни малейших признаков раскаяния за любой, даже самый фантастический бред. Трамп вооружился приёмом “перенос от частного к общему”:
“Вот эта газетёнка говорит, что я вчера соврал на брифинге. Но вы подумайте сами: те, кому мы противостоим, нас ненавидят. Там, в центре Вашингтона, сидят либеральные элиты, мечтающие вас съесть, продать Китаю и геям. Эта газета меня атакует, а значит, она заодно с нашими врагами — часть их команды. А потому всё, что они говорят, это лишь фрагмент общего плана врага, атакующего меня. Они хотят, чтобы я заткнулся, чтобы перестал вас защищать. Подумайте об этом”.
Перенося конкретные обвинения в конкретной лжи на общую картину и отвергая любые проверки, Трамп начал тернистый и системный путь по уничтожению классических медиа и подрыву доверия к ним.
Расчистив немного место для себя, Трамп тут же начал заполнять его созданием так называемой “альтернативной медиасферы”. Заручившись поддержкой самых маргинальных сайтов, анонимных форумов, любителей конспирологии и прочих, Трамп сформировал собственную сеть пропаганды, объявленную “настоящими медиа” в глазах своих поклонников. Принцип работы здесь ровно обратный предыдущему: все, кто поддерживают “борьбу с либеральными элитами”, автоматически правы, даже если это нацисты и конспирологи. Так Трамп расширил распространение откровенно бредовых теорий заговора, введя в мейнстрим антиваксерство, QAnon и многие другие теории.
Атакуя свободу слова, информацию и репутацию с двух сторон, Трамп делал то, что исследователи авторитаризма называют “стратегическим фреймингом реальности”. Он системно выстраивал новое понимание реальности для своих сторонников, которое стало “фреймом” уже на следующие девять лет. Все мейнстрим-медиа оказались заклеймены “fake news”, что позволило не считаться с их контролем (и даже усиливать собственную ложь через цитирование), а все конспирологи и агрессивные идеологи превратились в “борцов за свободную и великую Америку”. Институт репутации и необходимость подтверждать слова аргументами стали признаком “либеральной элиты”, которая, по версии Трампа, лишь прикрывается “болтовнёй”, скрывающей некую тайную правду.
Институционализация пропаганды
Как только Трампу удалось опрокинуть институт репутации и добиться права говорить всё, что захочет, не подкрепляя это фактами или аргументами; как только он низверг фактчекинг как инструмент “либерального врага” и, следовательно, создал альтернативный плацдарм для своей пропаганды, он на месте старой системы воздвиг новую — институт пропаганды.
Безусловным базисом любой демократии и качественной дискуссии является “доказательственная презумпция”: тот, кто озвучивает новый факт, тезис или утверждение, должен его доказать и предоставить аргументы. В демократической традиции Запада, зародившейся ещё на заре либерализма XVIII века, это считалось основой научного мышления и критического анализа. Трамп же перевернул эту схему, перейдя к радикально иной парадигме общения в публичном пространстве.
Рассмотрим пример: короткий слоган Трампа, показывающий весь его арсенал — “Lock her up!” (призыв “упрятать” Клинтон в тюрьму в случае его победы, так как она якобы “предательница” и “представитель глубинного государства”).
Первое, что бросается в глаза, — Трамп не приводит доказательств своих тезисов. Неся несусветную чепуху вроде “Я лучше всех разбираюсь в этой теме” и “Клинтон — педофилка и агент глубинного государства”, он не утруждает себя доказательствами, и перекладывает ответственность за опровержение своих слов на другую сторону. То, что в 2016-м называли постправдой, когда “верификация и истинность следуют уже после утверждения и никого не волнуют”, стало лишь частью более широкой картины.
Вбрасывая подобные тезисы, Трамп прибегает к “отравлению реальности”, где сам факт обсуждения этих утверждений становится “доказательством” их подлинности. Он пользуется моральной асимметрией: пока он не обременён никакими нормами и лжёт напропалую, его оппоненты следуют высоким стандартам. Они вынуждены проверять слова, приводить обе стороны конфликта и так далее. На этом приёме основана и российская пропаганда во время войны в Украине: зная, что её заявления будут вынужденно цитироваться из-за “высоких стандартов журналистики”, пропагандисты через рупор врага легитимируют заведомо ложные сообщения.
Моральная асимметрия вынуждает оппонента реагировать, опровергать, обсуждать; даже если в итоге от слов Трампа отмахнутся, “collateral damage” уже нанесён: тезис внедрён в подсознание. Возникает “кафкианская ловушка”: сам факт отрицания обвинения выглядит признаком вины.
Только виновный будет отрицать свою вину, а раз отрицаешь – значит виноват
Теперь “доказательственная презумпция” лежит на обвиняемой стороне, которая вынуждена оправдываться, тогда как сам Трамп и его поклонники не предъявляют никаких особых доказательств и вольны отметать любые аргументы против. “Молчишь? Значит мы правы. Отрицаешь? Значит мы правы. Приводишь детальные доказательства? А чего ты так мельтешишь? Раз столько подробностей, значит ты всё подделал”. Не показал деталей? “Определённо врёшь, где конкретика?”
Чем наглее и абсурднее ложь, тем труднее традиционному демократическому обществу её парировать. Политики старой формации, воспитанные на институте репутации, зачастую не знают, как реагировать на подобные вбросы, фейки и пропаганду.
“Ничто не истинно”
Масштабируя свои атаки, Трамп и его сторонники развернули то, что некоторые исследователи называют firehose of falsehood или gish gallop — массированные, бесконечные атаки десятками самых абсурдных обвинений, клеветы и пропаганды. Целью этих атак является создание лавинообразного потока дезинформации и чуши, которая быстро забивает все каналы и перегружает когнитивные ресурсы оппонента. Поскольку любая попытка отбиться или проверить утверждения оппонента по умолчанию занимает больше времени, очень скоро «когнитивный ресурс» у классических политиков и их команд исчерпывается: они просто устают защищаться и сдают позиции под бешеным напором лжи.
Вбрасывая тезисы с разных углов, часто противоречивые и приправленные толикой правды, трамписты, отвергая логику и факты в свой адрес, научились искусно «черрипикать» несогласованность ответов оппонента, вылавливать у него несоответствия между «показаниями» и триумфально выдавать их за свою победу.
Цель таких атак — создать «информационное болото», состояние, в котором саботируется сама эпистемическая картина мира. Обыватель, ошарашенный яростью дискуссии, лавиной аргументов и обвинений, начинает уставать и путаться в происходящем. Его «система 2» отключается, он погружается в «болото», и каждый визит в Facebook или на новостной портал окунает его в «ад», из которого трудно выбраться, сохранив рассудок. Когда «система 2» отключается, обыватель переходит на «систему 1», на стадное ассоциативное мышление и рассуждения по принципу клановой принадлежности: «Если я республиканец, то мне надо просто придерживаться республиканцев, ведь они, скорее всего, не врут, а демократы врут. А разбираться в деталях я уже не буду».
Разгромленные когнитивные системы как у обывателей, так и у оппонентов позволяют Трампу и его команде создавать epistemistic sabotage и moral equivalence. Первое даёт возможность опрокинуть саму идею объективной реальности. Если ты живёшь в информационном болоте, то быстро теряешь веру в то, что существует объективная и рациональная реальность. «Всей правды мы никогда не узнаем», «не всё так однозначно», «а кому это выгодно?» — реальность, утонувшая в болоте лжи, пропаганды и дезинформации, становится объектом принадлежности к одной из политических групп, разменной монетой «шкурных интересов».
«Идеальный подданный тоталитарной власти — не убеждённый нацист или коммунист, а человек, для которого различие между фактом и вымыслом, правдой и ложью больше не существует» (Ханна Арендт)
Моральная эквиваленция уравнивает всех и опровергает саму идею моральных принципов и правил. Отныне нельзя сказать, что кто-то прав, потому что он благочестив или честен, или принципиален и несёт добродетель. Добра и зла больше нет: в глазах пропаганды Трампа все становятся лишь меркантильными носителями какой-то из сторон конфликта. Это прокладывает путь к «вотэбаутизму» и многим другим приёмам пропаганды, а конечная цель — полный демонтаж моральных суждений и попыток оценивать факты через призму морали. Если нет добра и зла, если нет объективной реальности, если нет правды, значит есть только «свои и чужие», «враги и защитники». Суждения строятся по принципу «свой или чужой», поляризация усиливается, а поклонники сплачиваются вокруг своего лидера.
Вот так, начав с формирования образа врага и демонтажа института репутации, Трамп и его команда постепенно пришли к полной деконструкции самой концепции объективной реальности, где нет правды, а есть только версии. Здесь легко увидеть десятки сходств с методиками путина в РФ. Ровно то же самое мы слышим, когда падает очередной пассажирский самолёт, сбитый российской ракетой, или когда ракета попадает в мирный дом украинцев. Песков, Захарова, Лавров и другие — искусные адепты подобных пропагандистских приёмов.
В отличие от пропаганды 30-х годов, построенной на «Одной Единой Правде», которой жёстко следовали, Трамп адаптировал современную российскую стратегию «тысячи различных версий», когда одновременно продвигаются сотни разных нарративов, и каждый находит что-то для себя. Это позволяет диктаторам нового типа не озвучивать некий строго артикулированный «единственный» взгляд и не поддерживать его постоянно, а объединять вокруг себя самые разные группы. Так путину удаётся быть «своим» и для коммунистов, и для националистов, и для православных консерваторов, рождая все эти мемы про «российского православного националистического коммуниста».
После Второй мировой войны США и западные страны, насмотревшись на последствия «национальных движений», выработали механизмы самоконтроля информационного поля. Поскольку все редакторы газет, ТВ-передач и ведущие новостей так или иначе принадлежали к истеблишменту, ходили в университеты и имели качественное образование, они интуитивно выступали фильтром лжи. Сформировался негласный «пакт института репутации», в котором откровенная чепуха и маргиналы буквально не проходили «фильтр» редакторов газет и телеведущих.
Главное достижение Трампа в том, что, используя социальные сети, он сумел сломать этот барьер и впустить в самое сердце американской политической элиты все модернизированные методики российской пропаганды. Имея через Facebook и Twitter прямой доступ к избирателям, не обременённый более мейнстрим-контролем, Трамп сломал классическую систему и превратил маргиналов, конспирологов и врунов в мейнстрим политической жизни.
Прямым следствием этого достижения стал следующий шаг: если «ничто не истинно», то «всё дозволено».
Эрозия демократии и институтов
Создав «информационное болото», уничтожив институт репутации, подорвав эпистемическую картину мира и представления о «правде» через образы «свой-чужой» и «врага», Трамп перешёл к атаке на демократические институты. Здесь он разделил усилия. Для ключевых избирателей и поклонников он совершил тот же трюк, что и с институтом репутации: приравнял саму демократию и систему сдержек и противовесов к «артефактам» вражеской «либеральной элиты», враз отвергнув их как «ненужные рабочему классу». Клеймя каждого в Вашингтоне как «глубинное государство», «либеральные элиты» и «crazy libdems», он приравнял к ним судей, прокуроров, конгрессменов и независимые комиссии, внушая своим сторонникам ненависть к этим институтам.
Так Трамп продвигал идею «правильной» автократии во имя спасения от либералов. Он системно утверждал: «лучше диктатура как в Китае и РФ, но без геев и демократов». Трамп отказывался осуждать РФ, Китай или КНДР, дружил с другими автократами вроде Орбана, открыто завидовал Си и путину, которым не нужно считаться с общественностью.
Заручившись поддержкой сторонников, Трамп начал «ползучую автократию» и constitutional retrogression, когда вместо резкого слома он постепенно размывал нормы и подчинял себе другие ветви власти. Через «два шага вперёд — один назад», он расширял рамки возможного в глазах общества. Но в первый срок его ещё сдерживали собственные институты, и лишь после поражения в 2020-м Трамп перешёл к новому этапу: активному подрыву веры в демократию среди избирателей.
Выборы 2020 — критическая точка. Мы до сих пор не осознали всей глубины ущерба, нанесённого американской демократии, когда Трамп поставил под сомнение итоги выборов, затеял госпереворот и призвал «найти ему голоса». Он бойкотировал волю народа, давил на партию, чтобы не признавать результаты — неслыханное в истории США. Кульминацией стал штурм Капитолия, убийство 5 людей, и попытка вооружённого переворота в день сертификации выборов.
Провал переворота и преследование Трампа лишь помогли ему презентовать себя жертвой «либеральных элит». Он легализовал госпереворот как «справедливый» и объявил: «Меня у вас украли из-за моей успешности». Благодаря подготовленному информационному полю две трети республиканцев согласились, что Байден — нелегитимный президент и выборы были «украдены». В самое сердце США пролегла глубокая трещина, а мирная передача власти, краеугольный камень американской демократии, оказалась под сомнением.
Из этого сейсмического удара по американской демократии вырос приём «демонтажа системы вместо ремонта». Им часто пользуется российская пропаганда: найдя сбой в работе системы, они утверждают, что раз он случился, значит систему нужно снести полностью, а не чинить. В связке с «вотэбаутизмом» («США признали Косово, но не признали ЛДНР — значит ООН несостоятельно») получается мощный пропагандистский инструмент. Вместо укрепления и улучшения институтов речь идёт об их «сносе».
Именно это Трамп провернул с демократией в США. Нанизывая словно луковые кольца один слой за другим, он выстроил образ последователей либеральной демократии как “врагов народа”, сплотил вокруг себя последователей, демонтировал институт репутации, разгромил институт правды и объективной реальности, атаковал демократию и институты, а когда получил отпор, то провозгласил всю демократию несостоятельной и неработающей, из-за оказанного сопротивления.
Настала эрозия верховенства права. «Многослойный пирог» Трампа, словно раковая опухоль, распространил метастазы по американской системе, разъедая её изнутри. Трамп объявил себя выше закона, и зародил месседж, который станет лейтмотивом его второго срока: он имеет полное право нарушать любой закон, если это сделано в интересах своих избирателей.
«Король Артур, на нас напали!»
Перед тем как перейти к «вишенке на торте» и ключевому посылу, которым прямо сейчас Трамп деконструирует американские системы сдержек и противовесов, стоит отметить ещё одну особенность, сближающую его с российским лидером. Когда попытка Трампа совершить госпереворот в начале 2021 года не увенчалась успехом, он перешёл к агрессивной тактике «осаждённой крепости», до боли знакомой любому диктатору и узурпатору власти. Чтобы мобилизовать свой электорат голосовать за себя и подчеркнуть легитимность своих притязаний на разрушение американской демократии, Трамп активно начал продвигать тезис «мы на войне».
Устами Трампа страна с рекордно низкой безработицей, сильным ростом экономики, беспрецедентным ростом real wages у самых малоимущих, программами реиндустриализации и самым сильным фондовым рынком в истории (где корпорации бьют рекорды по доходам) превратилась в заброшенную пустыню. Aliens на границе, gangs, криминальные банды, торгующие наркотиками, разрушение культуры, «самая худшая экономика за последние 50 лет» и прочее.
В 2023 году Financial Times провели опрос обычных американцев, спросив, как они оценивают текущий уровень безработицы относительно исторических периодов. Около 40% респондентов, почти все из которых были республиканцами, ответили, что сейчас в стране худшая безработица за последние 50 лет. При этом в реальности ситуация была прямо противоположной, а безработица находилась на исторически низких отметках.
Подобное происходило и с другими вопросами. Трамп и его команда настолько преуспели в создании нарратива «мы на войне, а страна на грани коллапса», что добились готовности у половины республиканцев взять оружие в руки и выступить против центрального правительства. Любой, кто видел классические ролики с «путинскими бабушками», клянущими «Америку» и возмущёнными «кольцом военных баз вокруг страны», легко может представить среднестатистический портрет избирателя MAGA образца 2024 года: заведённый, агрессивный, убеждённый в скором крахе страны и готовый на любые «срочные меры» ради её спасения.
Титушки по-американски
Это вынуждает нас упомянуть тренд, почти незамеченный на фоне других инструментов «настольной книги диктатора XXI века». Рост Трампа совпал с подъёмом так называемого неореакционизма (о котором мы ещё поговорим в отдельном материале) — ультраправого движения на различных полуанонимных форумах и площадках. Именно такие сомнительные места, как 2ch, имиджборды, анонимные форумы ультраправых группировок и радикальные маргиналы, первыми увидели в Трампе столь необходимого им «тарана», чтобы снести фундамент неолиберальной Америки.
Трамп не только с готовностью откликнулся на их призыв, но и его команда начала активную работу по вербовке и расширению сети этих «молодчиков». Трамп активно флиртовал с ультраправыми группировками, вроде печально известных Proud Boys, и многократно покрывал их преступления и насилие. Например, когда неонацист устроил атаку в Портленде, Трамп фактически отказался освещать этот эпизод и не осудил его, хотя обычно не упускал случая громко пиариться на преступлениях, совершённых мусульманами.
Заигрывания Трампа с ультраправыми и одобрение их насилия привели к волне преступлений и убийств по всей стране. В начале февраля 2020 года трое «классических белых американцев из глубинки с пушками наперевес» решили совершить, по их словам, «гражданский арест» случайного афроамериканца во время пробежки. Подъехав вооружённые на пикапе, они «докопались» до него и застрелили, когда тот начал сопротивляться. Трамп не осудил эпизод, а для ультраправых в сеть закинули то ли подлинное, то ли дипфейк-видео, в котором он якобы негласно одобрял случившееся.
Следующим катализатором милитаризации и нормализации насилия среди радикальных сторонников Трампа стали протесты BLM. Используя приёмы «вотэбаутизма» и «демонтажа системы вместо её ремонта», Трамп не попытался перевести протесты в более мирное русло или способствовать «примирению общества». Напротив, он использовал их для мобилизации и радикализации собственных сторонников, ещё более усиливая раскол и поляризацию.
Поворотным моментом стали дебаты с Байденом 30 сентября 2020, когда Трампа спросили о росте насилия и участившихся атаках неонацистов на мигрантов. Он отверг проблему, заявив, что лишь «антифа» и «радикальные леваки» устраивают погромы. Когда ведущий (или Байден, не помню) упомянул Proud Boys, Трамп произнёс фразу «Stand back and stand by» — то есть «Отойдите и будьте начеку». Это не было осуждением; это звучало как приказ командира не высовываться и ждать команды.
Эта короткая реплика привела к далеко идущим последствиям. Proud Boys громко праздновали «признание» Трампом, и их сближение с ним вылилось в события 6 января, когда тысячи вооружённых молодых людей из ультраправых группировок штурмовали Капитолий, пытаясь отменить итоги выборов и «посадить» Трампа на престол. Аресты и разгром группировки за попытку переворота не сломили движение — напротив, оно ещё крепче сплотилось вокруг Трампа. Раскручивая риторику ненависти, крича про «пришельцев», «захват страны» и всё остальное, Трамп добился того, что радикально настроенные группировки оказались готовы объявить гражданскую войну, если бы он не выиграл выборы.
Призывы взяться за оружие звучали всё громче. К ним подключились ведущие Fox News, консервативные радио- и телепередачи, подкасты и ультраправые платформы. К концу 2023 года около 50% республиканцев были готовы «взяться за оружие» и бороться против центрального правительства. Эти группировки также активно запугивали несогласных с Трампом. Многие конгрессмены ощутили на себе, каково это — получить тысячи угроз после «не того» слова в адрес Трампа.
Впрочем, в январе 2025 года их помощь не потребовалась: Трамп победил на выборах и 20 января помиловал всех осуждённых за штурм Капитолия, простив им все преступления, в том числе совершённые до штурма.
Полной амнистией ультраправых преступников и наградой за лояльность Трамп отправил мощный сигнал: «Если вы со мной, я вас не брошу и не дам в обиду». Нет сомнений, что эти парамилитарные квазивоенные радикальные «ЧВК», зная о покровительстве Белого дома, ещё сыграют свою роль в политической судьбе США, став своеобразной «личной армией титушек» для борьбы с любым протестом.
Ключевая идея: демократия как абсолютная власть большинства
Кульминацией всех этих усилий и почти девяти лет кропотливой работы — демонтажа демократии, институтов, создания фабрики пропаганды и насилия, поляризации и радикализации сторонников — стал твит Трампа, обозначивший суть его нового видения американской системы:
“He who saves his Country does not violate any Law.”
С точки зрения Трампа, он теперь выше закона. Нет такого закона, который мог бы его ограничить. Его поддерживает Вэнс, атакующий судебную систему: «Судьи не вправе контролировать законную власть исполнительной ветви». Все вместе они конструируют для избирателей месседж:
«Вы проголосовали за Трампа, и он победил. Значит, у него теперь абсолютная полнота власти, без ограничений. Его воля — это воля большинства, отдавшего ему голоса, и поэтому она не может быть ни в чём ограничена. Если закон мешает Трампу что-то сделать, значит, закон противоречит воле большинства — а это недемократично. Если судья блокирует решение Трампа, значит, судья выступает против воли большинства, что недемократично. Значит, Трамп выше закона, выше Конституции, выше любой системы и правил. Абсолютная власть большинства, при которой у президента нет никаких рычагов контроля, — это и есть демократия».
Для тех, кто живёт в РФ или близко с ней знаком, эта мысль не кажется экстраординарной. путин уже больше 20 лет строит власть на подобной идее, которая глубоко укоренилась в сознании россиян. Исследователи диктатур называют это «executive aggrandizement» — сверхсильная исполнительная власть, сосредоточенная в одних руках под предлогом демократии и «волеизъявления народа». Именно так путин в своё время ликвидировал институты в РФ начала нулевых, и это классический приём любого диктатора XX и XXI века. Но для США это настоящая новинка, новый бриз «демократической диктатуры».
Сейчас, когда Трамп «подминает» под себя независимые комиссии и агентства, проводит массовые чистки, игнорирует решения судей и не смотрит на Конгресс, он реализует тот самый executive aggrandizement — узурпацию и консолидацию власти в руках исполнительной ветви, прикрываясь волей большинства.
Дихотомия «законности»
В этот момент пытливый читатель может заметить некое расхождение с предыдущими тезисами. До этого Трамп строил свой образ как «анти-истеблишмент». Объявив войну «Вашингтону» и «либеральным элитам», последовательно стараясь демонтировать все институты и системы внутри страны, он действовал разрушительно и «антигосударственно», стремясь заменить государство на персоналистскую автократию.
Однако тут, неожиданно, он вцепился в эти выборы и играет роль максимального государственника и законника. Постоянно апеллируя к «рекордной победе» на выборах и «абсолютному мандату власти», Трамп, занимаясь очевидной пропагандой, враньём и манипуляциями (банально потому, что количество голосов в ноябре 2024 не означает такое же количество голосов за любое решение на протяжении следующих четырёх лет), всё же вернулся в лоно государственных институтов и легализует свою узурпацию «волей народа».
В этом скрывается одна из особенностей «диктаторов обмана» XXI века, которую можно увидеть и в РФ. Они не стремятся полностью уничтожить демократические институты. Никто не отменяет выборы или не создаёт однопартийные парламенты. Мы везде видим некую имитацию демократии: диктаторы повсюду сохраняют её фасады. Вот вам суды всех калибров, вот парламент, вот разные партии, вот десятки телеканалов и газет. Всё это делается, чтобы в нужный момент сымитировать ключевой институт демократии — выборы, и через «победу» на них легализовать свой мандат на дальнейшие действия.
Это позволяет диктатору сохранять фасад «законности» и отвергать все обвинения в автократии. «Какая же у нас диктатура?» — вопрошает условный путин. «Вот у нас оппозиция, вот выборы, вот суды, всё “законно”». В какой-то момент фиксация на законности становится основой режима. На всё необходимое создаётся свой «закон», и любое, даже самое жестокое и неправомерное, действие оправдывается «законом». Ни один диктатор обмана не против протестов против себя, просто так сложилось, что существует закон, запрещающий это делать, а закон надо слушать. Если мы не будем слушать закон, наступит беззаконие и хаос, и мы снова окажемся в «осаждённой крепости» в кольце врагов, яростно пытающихся пробить нашу оборону. Поэтому надо сплотиться вокруг лидера в этот трудный час и не нарушать закон.
Пока ещё не ясно, будет ли Трамп до конца следовать этой модели во время второго срока. Намёки на это были в его первом сроке, когда он угрожал «законом» и «законным преследованием» несогласных, и есть во втором — например, его недавний твит с угрозой создать закон против «анонимных» статей, освещающих его действия в негативном ключе, или постоянные призывы «законом и порядком» давить врагов, оппонентов, демократов и журналистов. Трамп довольно активно использует нарративы диктаторов обмана и копирует методички путина: «они нарушили закон». Но в его окружении есть те, кто считает все эти попытки имитации ненужными и призывает пойти дальше, сломав уже сам фасад.
О них поговорим в отдельном материале, а пока — наблюдаем. Главным моментом для наблюдения станет система выборов. Будет ли пытаться Трамп ее повернуть в свою сторону, или просто постарается отменить?
Управление как криминальный синдикат
До этого мы в основном говорили о нападках Трампа на демократические институты и нормы, о подрыве демократии и демонтаже классических представлений о выборной власти. Однако даже с самой громкой трибуны долго не прокричишь, если не заручишься лояльностью тех, кто будет исполнять твою волю. И здесь Трамп преуспел, перестроив государственное управление в целом и республиканскую партию в частности на рельсы криминального синдиката, основанного на круговой поруке, персональной лояльности и клановости.
Частично эти тезисы я уже затрагивал, но для полноты картины упомяну их снова.
Придя в самое сердце республиканской партии после неожиданной победы в 2016-м, Трамп сразу дал понять, что будет опираться прежде всего на персоналистскую модель и абсолютную лояльность. С первого дня он транслировал месседж: лояльность ко мне выше судов и законов. Первым шагом стало внедрение «семьи» Трампа в республиканский истеблишмент. Демонстративно продвигая родственников и близких друзей, Трамп послал остальным прямой сигнал: власть получат только те, кто близок ко мне.
Администрация Трампа в первый срок казалась цирком шапито из постоянных скандалов и увольнений. Однако за фасадом «чехарды» шёл глубинный процесс отрицательного отбора элит. Шаг за шагом Трамп очищал свой круг от нелояльных. Доступ к «телу» президента стал ключом к карьере «аппаратчика» Белого дома 2016–2020. К концу его срока администрация превратилась в клуб доносчиков, где каждый пытался урвать себе место поближе к непредсказуемому главе. Призом за победу в гонке становилась не только карьера, но и полная индульгенция от преследований.
Трамп, как и путин или любой другой автократ, правящий по принципам криминальных мафий, не «сдаёт своих», если они сохраняют ему абсолютную преданность. Они могут стать жертвами независимого правосудия, как несколько адвокатов Трампа, севших за лжесвидетельство и укрывательство, но пока ты лоялен — ты неприкосновенен для своих же. Тем же принципом руководствуется путин в РФ, выстраивая барьер между «своими» и всеми остальными и жестоко мстя за любую угрозу «своим». Как говорят классики, "для своих — всё, для чужаков — закон".
Параллельно Трамп начал массированную атаку на Конгресс. Пользуясь «костяком» из агрессивных ультраправых группировок, он разворачивал массированные кампании против любого, кто осмеливался ему перечить. Стоило кому-то проголосовать не так, как хотел Трамп, и на него обрушивалась персональная атака. Это подрывало доверие доноров и ставило под угрозу карьеру конгрессмена. С каждой новой атакой остальные всё лучше понимали, что лучше не спорить с Главным.
Поражение Трампа на выборах 2020 и последовавшая попытка госпереворота в 2021 году стала моментом раскола: либо республиканцы отказывались от Трампа, либо Трамп от непокорных. RNC струсила: боясь создания независимой партии (по типу Reform UK в Британии), которая могла бы их потопить, они оставили Трампа. Он по-прежнему был крайне популярен и пользовался поддержкой радикально настроенных, вооружённых радикалов. Тем временем среди технократических элит США царило разочарование в демократии, о чём будет отдельная заметка, — в итоге Трамп остался в республиканской партии.
Второго шанса он не упустил. Все четыре года вне Белого дома Трамп не терял времени, фактически переместив штаб-квартиру RNC во Флориду и полностью перестроив партию на персоналистских, транзакционных и лоялистских основаниях. Он полностью сменил верхушку RNC и поставил руководить ей свою падчерицу. Вскоре вечеринка в его резиденции стала главным фактором, определявшим карьеру в партии.
Особенно жестоко обошлись с теми, кто не поддержал госпереворот 6 января 2021 года. Две трети конгрессменов, отказавшихся тогда голосовать за узурпацию, уже не в Конгрессе-2025. Кто-то ушёл в добровольную отставку, но большинство просто не получили поддержку RNC и проиграли праймериз. В большинстве случаев Трамп лично агитировал против них, разворачивая кампании по уничтожению репутации «неверных» республиканцев.
Это стало леденящим душу уроком, так что нынешние конгрессмены буквально сдались, замолчали и не пытаются сопротивляться Трампу. Все видели эти видео, где республиканцы минутами мнутся с ноги на ногу и не отвечают на простой вопрос «вторглась ли Россия в Украину», боясь гнева Трампа и риска потерять политическую поддержку в одночасье.
Контроль над силовыми структурами
Разгром республиканской партии и Конгресса, перевод всех отношений в сферу персональной лояльности открыл Трампу путь к тому, чего он не смог добиться в первый срок: установлению контроля над силовым аппаратом страны. Исторически и ФБР, и Минюст, и ЦРУ считались относительно независимыми органами, которые, хотя и подчинялись президенту формально, но утверждались Конгрессом и сохраняли дистанцию от Белого дома — часть сдержек и противовесов. В первый срок Трамп уже пытался «опрокинуть» систему, но не смог сместить главу ФБР и был под преследованиями собственного Минюста по делу о вмешательстве в выборы и связях с РФ.
В его логике «абсолютной исполнительной власти», которую он всё это время продвигал и о которой мы говорили выше, такая ситуация вызывала возмущение. Как может Генпрокуратура отказываться сажать его врагов? Почему ФБР не слушается? Что значит «Конституция, законы и Конгресс»?
Спустя восемь лет демонтажа институтов и установления персоналистской «монархии» Трамп добился полного контроля над правоохранительной системой. Weaponizing justice — это не предупреждение и не прерванное беззаконие Байдена, а искреннее стремление самого Трампа.
Падение силовых структур, разгром партии и Конгресса официально обозначили новый принцип кадровой политики: какистократия, лояльность и непотизм. Что-то похожее мы видели и в других диктаторских странах, включая РФ, где путин тоже сделал контроль над силовым блоком главным рычагом правления.
Разгром журналистики
Установив диктатуру лояльности в партии и Конгрессе, разгромив демократические институты и традиции, внедрив в массовое сознание идею «правильной автократии» и executive aggrandizement, Трамп на наших глазах выходит к следующему этапу: разгрому журналистики и закрытию свободы слова.
За восемь лет бесконечных нападок её позиции и так серьёзно пошатнулись. Трамп методично унижал и оскорблял журналистов, называя их ангажированными преступниками против свободы слова. В результате для многих его сторонников журналистика стала врагом и «сообщницей либеральных элит». Это развязывает Трампу руки для смертельных ударов, и ему не страшны осуждение или протест общества. Всю предвыборную кампанию он обещал «расправиться» с неугодными журналистами и «посадить» их. По некоторым утечкам, ключевым требованием на пост руководителя Минюста было согласие открыть дело против любого, на кого укажет Трамп. И теперь пришла пора внедрять это в практику.
Получив контроль над FCC, Трамп управляет лицензиями на теле- и радиовещание. Устранение ряда изданий из «первого пула» и открытые угрозы «спрашивать у Президента — привилегия» лишают журналистов возможности задавать неудобные вопросы. Трамп публично атакует демократические телеканалы в соцсетях и призывает их «продать».
Опасаясь преследований, Washington Post свернула автономию отдела «Мнений» и ввела жёсткую цензуру, запретив публиковать колонки о Трампе. Аналогично поступила Los Angeles Times. В New York Times новый редактор старается дистанцироваться от критики Трампа. ABC News и CBS News под угрозой уголовного преследования за «клевету». Маск терроризирует NPR, пытаясь сместить независимую коллегию редакторов. Трамп не исключает принятия закона, запрещающего освещать его деятельность на основе анонимных источников, а также ходят слухи о масштабных «налоговых проверках» для оставшихся независимых СМИ.
Несомненно, это ещё не конец. Прошел всего месяц второго срока, но последствия мы видим уже сейчас. Всё это мы уже видели в России с 2000-го года: уничтожение телеканалов и покупка их лояльными миллиардерами, исчезновение критики из публичного поля.
В 2017 году, в ответ на угрозы Трампа устроить «налоговые проверки» за критику против себя, Washington Post ввела слоган «Democracy Dies in Darkness», ещё не все осознавали, насколько быстро это может сбыться.
В 2025-м Трамп гасит свет.